Вот бедный Дельвиг здесь живет,
 Не знаем суетою,
Бренчит на лире и поет
 С подругою-мечтою.

Пускай невежество гремит
 Над мудрою главою,
Пускай и эгоизм кричит
 С фортуною слепою,—

Один он с леностью живет,
 Блажен своей судьбою,
Век свой о радости поет
 И незнаком с тоскою.

O счастии не говорит,
 Но счастие с тобою
Живет — и будет вечно жить
 И с леностью святою! 

 
  (Из Гете)

Блеснет заря, а всё в моем мечтаньи
 Лишь ты одна,
Лишь ты одна, когда поток в молчаньи
 Сребрит луна.

Я зрю тебя, когда летит с дороги
 И пыль и прах,
И с трепетом идет пришлец убогий
 В глухих лесах.

Мне слышится твой голос несравненный
 И в шуме вод;
Под вечер он к дубраве оживленной
 Меня зовет.

Я близ тебя; как не была б далеко,
 Ты всё ж со мной.
Взошла луна. Когда б в сей тьме глубокой
 Я был с тобой! 

 
 В сей книге, в кипе сей стихов
 Найдут следы моих мечтаний,
Которые, как жизнь блестящих мотыльков,
Как сны волшебные младенческих годов,
Исчезли — а меня с толпой забот, страданий
Оставили бороться одного.
Я благодарен вам, о боги! ничего
Не нужно для моих умеренных желаний.
Я много получил, чтобы в родной стране,
Трудяся, счастливой предаться тишине:
Спокойствие души, запас воспоминаний
И бедный к песням дар, но вами ж данный мне. 

 
  (Сновидение)

Грустный душою и сердцем больной, я на одр мой недавно
Кинулся, плакать хотел — не мог и роптал на бессмертных.
Все испытанья, все муки, меня повстречавшие в жизни,
Снова, казалось, и вместе на душу, тяжелые, пали.
Я утомился, и сон в меня усыпление пролил:
Вижу — лежу я на камне, покрытый весь ранами, цепи
Руки мои бременят, надо мною стоит и рыдает
Юноша светлый, крылатый, созданье творящего Зевса.

«Бедный товарищ, терпенье!» — он молвил мне.
 (Сладость внезапно
В грудь мою полилась — и я жадно стал дивного слушать.)
«Я твой гений-хранитель! Вижу улыбку укора,
Вижу болезненный взгляд твой, страдалец невинный,
 и плачу.
Боги позволили мне в сновиденьи предутреннем ныне
Горе с тобой разделить и их оправдать пред тобою.
Любят смертных они, и уж радость по воле их ждет вас
С мрачной ладьи принять и вести в обитель награды.
Но, доколе вы здесь, вы игралище мощного Рока;
Властный, законы ужасные пишет он паркам суровым.

Эрмий со мною (тебя еще не было) послан был Зевсом
Миг возвестить, когда им выпрясть нить твоей жизни.
Вняли веленью они и к делу руки простерли.
Я подошел к ним, каждую собственным именем назвал,
Низко главу наклонил и молил, всех вместе и розно,
Ровно нить сию прясть иль в начале ее перерезать.
Нет! и просьбы, и слезы были напрасны! Дико
Песню запели они, и в перстах вретено закружилось». 

 
 (Идиллия)

 Е. А. Баратынскому
 

 
Люблю я задумываться,
	Внимая свирели,
Но слаще мне вслушиваться
	В воздушные трели
Весеннего жаворонка!

С какою он сладостию
	Зарю величает!
Томлением, радостию
	Мне душу стесняет
Больную, измученную!

Весною раскованная
	Земля оживает.
И, им очарованная,
	Сильнее пылает
Любовью живительною.

Как ловит растерзанная
	Душа его звуки!
И, сладко утешенная,
	На миг забыв муки,
На небо не жалуется!